Тайна и романтика кассеты
Поколениям, выросшим на iPod, трудно сформулировать, какое огромное облегчение представляла собой кассета.
Да благословят Лу Оттенса боги шума и сжатия. Будучи руководителем отдела разработки новых продуктов компании Phillips, голландский инженер изобрел компакт-кассету в 1963 году и навсегда изменил музыку. Оттенс умер в возрасте 94 лет. Хороший возраст и хорошая цифра. На каждой стороне можно было записать целый альбом.
Для многих из нас, родившихся в 1970-е годы и достигших музыкального совершеннолетия в 1980-е и 1990-е годы, чистая кассета обладает неубиваемой романтикой. Мы измеряли свою жизнь в катушках магнитной ленты: C60, C90, иногда C46. Внутри этих жестких пластиковых оболочек мы занимались воспроизведением на тонком конце слухового восприятия, сочиняя обрывочные любовные письма в печально известном тонюсеньком регистре носителя — никаких басов, одни высокие частоты.
Кассеты были желанны не из-за качества звука, которое было на низком уровне, и не из-за эстетической привлекательности. Кассетный альбом не обладал ни величием винила, ни пустой эффективностью компакт-диска. Пластиковая коробка с шаткими шарнирами, хранящая тонкие складки бумаги и крошечный текст, была бедным пасынком любого официального выпуска альбома. Она была уродливой и ненадежной. Кассета часто зажевывалась, сигнал искажался и дрожал.
Это был не самый лучший способ услышать последний альбом вашей самой любимой группы. Прелесть кассеты заключалась в ее портативности и удобстве. Благодаря появлению портативных плееров Sony Walkman кассета освободила акт прослушивания, размыв грань между частным занятием и публичной демонстрацией. Вы могли слушать музыку в машине, на улице, в транспорте. Поколениям, выросшим на iPod и смартфонах, трудно объяснить, какое облегчение представляла собой кассета.
По-настоящему она проявила себя в благородном искусстве распространения музыки. Из всех аудиоформатов кассета была самым демократичным и единственным, который представлял большую ценность без записанного аудиоматериала, чем с записью. Чистая кассета была порталом к возможностям, путем к индивидуальному выбору. В средней школе и университете наша жизнь вращалась вокруг кассет со сборниками (их никто, кроме нас, не называл микстейпами), потому что они обходили стороной посредников — радио, звукозаписывающие компании, даже артистов. Мы стали своими собственными диджеями и составителями.
Современные плейлисты Spotify удивительно удобны, но условны. Если вам не нравится какой-то трек, вы просто удаляете его. Искусство записи любимых песен на кассету, напротив, требовало приверженности не только порядку исполнения — выбор начального и конечного треков был особенно непростым — но и настроению, эстетике, теме.
Получившийся в результате артефакт «сделай сам» обладал (часто неловкой) индивидуальностью, украшался названиями, иллюстрациями, аннотациями. Предназначался ли он другу, возлюбленной, влюбленному, брату или просто самому себе, он всегда был заявлением и часто актом любви — или, иногда, ее противоположностью. В начале нулевых, когда я начал встречаться с женщиной, которая стала моей женой, она сделала мне кассету с компиляцией, задуманную так небрежно, что в течение 90 минут мне казалось, что меня пытаются отшить с помощью TDK.
Вокруг кассеты возникла целая субкультура суеты и возни. Ритуальное одновременное нажатие кнопок «Play» и «Record»; меняющий мир восторг от кнопки автореверса; темные тайны шумоподавления Dolby; высокоскоростное дублирование; перемотка вперед и назад. Пустые кассеты можно было записывать по нескольку раз, при этом качество звука страшно ухудшалось, пока шипение не становилось отдельным инструментом.
Самое приятное, что кассета представляла собой лицензированную нелегальность. Это была не просто запись альбомов для друзей, а запись песен с радио, запись живых концертов, запись друг друга. До того, как Интернет открыл доступ одним щелчком мыши практически ко всему, кассета была лучшим средством передачи секретов музыки. Я с нежностью вспоминаю некоторые музыкальные магазины в Бристоле, где под прилавком материализовывался лоток с бутлег-кассетами, которые с фокусническим блеском раскрывались перед доверчивыми покупателями. Что-нибудь на выходные, парни?
Те же самые товары скромно рекламировались на задворках музыкальных еженедельников. Вы отсылали деньги и скрещивали пальцы, надеясь на приличную запись R.E.M., играющих в университете Брауна, или The Cure в каком-нибудь ночном клубе Брумми. Ярмарки звукозаписи предлагали стеллажи с потрепанными кассетами с живыми концертами и незаконными сборниками студийных записей, упакованными в обложки пастельных тонов с трафаретной графикой и зернистыми фотокопиями.
Неудивительно, что индустрия ненавидела кассеты. Вопиющий слоган 1980-х годов — «Домашняя запись убивает музыку» («Home Taping Is Killing Music») — говорил совершенно противоположное истине: домашняя запись позволяет музыке расцветать. На самом деле они имели в виду, что домашняя запись убивает прибыль, но даже это было не совсем верно. Побуждая наши подростковые вкусы развиваться, компакт-кассета привела непосредственно к миллионам официальных продаж альбомов.
Я говорю в прошедшем времени. Как и многие реликты доцифровой эпохи, кассета недавно была возвращена хипстерами в качестве предмета интереса. (Полное разоблачение: за последние несколько лет у меня было две машины с кассетными плеерами, и я находил сладкое ностальгическое удовольствие в засовывании кассет в аппарат). Продажи кассет крошечные, но они растут. Прекрасное изобретение Лу Оттенса будет продолжать развиваться в той или иной форме, но чистая кассета — это то место, где он по-настоящему ожил, и это принадлежит миру коллективной, заветной памяти.
